На восходе солнца неспешно тянулся караван по знойной пустыне, словно живая нить, сотканная из людей и верблюдов. Впереди шел мужчина средних лет — мудрец с проницательным взглядом и тихой уверенностью в каждом шаге. Он знал тайны солнца и луны, умел читать звезды, как открытую книгу, и всегда находил путь, где бы ни заблудился караван.
Но однажды, когда ночь опустила свой бархатный плащ на пески и костер разгорелся ярким пламенем, тьма уплотнилась. Внезапно налетел густой туман, такой едкий, что ни огня, ни звезд стало не видать. Мудрец нахмурился и велел остановиться каравану.
Ночь тянулась бесконечно, костер угасал, и ни один светлячок не осмеливался пробить густую завесу. На рассвете же, когда солнце окрасило небо золотом, туман и не подумал отступить.
Мудрец призадумался, ощущая тревогу. Он умел находить путь по звездам, но теперь их не было видно, словно кто-то стер древнюю карту небес. Он отвязал веревку от упряжки верблюда, бросил её на землю и, шепча древние слова заклинания, стал наблюдать, как веревка медленно изгибается, словно живая.
Вдруг веревка задрожала и, извиваясь, превратилась в длинного змея с чешуей, блестящей, как влажные камни у реки. Змей поднял голову и прошипел:
— Путь твой неверен, мудрец. Небо закрыто тучами, и звезды молчат. Но я знаю, где искать дорогу. Мы, змеи, находим выход не по небу, а по подземным водам — по тем рекам, что текут под самой землей.
Мудрец взглянул на змея, и осознание нахлынуло на него, как прохладная волна: не всё на свете стоит искать в небе, когда земля под ногами полна подсказок.
— Веди нас, — прошептал он.
Змей заскользил по песку, шурша чешуей, и караван тронулся следом. Три ночи и три дня мудрец шел, полагаясь на движение змея, что чутко ловил потоки скрытых вод. И наконец, на четвёртый рассвет перед ними открылось поселение, полное людей.
Мудрец понял, что его знания обширны, но ограничены небом, и что порой истина скрыта в самой земле под ногами. Так он вынес важный урок: умение видеть — не только в небесах, но и в мелочах, что стелются по земле.