В далекой стороне, где небо касается земли, жила девица неописуемой красоты. Молва о ней расходилась широкими кругами, словно рябь по тихому озеру. Очи её сияли, будто звезды в бездонной ночи, а волосы струились золотистым водопадом до самой земли, мягче шелка и легче утреннего тумана. Но истинным даром её был голос — когда она пела, весь мир замирал в благоговейном молчании.
Дважды в день являла она миру свой божественный дар: на заре, когда первые лучи солнца золотили верхушки деревьев, и на закате, когда день отдавал свои права сумеркам. Её песни несли в себе такую силу, что птицы переставали петь, ветер стихал, а цветы поворачивали к ней свои головки.
Странствующие купцы, услышав её пение, теряли дар речи от восхищения. Возвращаясь в родные края, они передавали из уст в уста рассказы о чуде, что явилось им в дальней стороне. Так дошла весть и до одного из царей чужеземных, чьё сердце было черно, как зимняя ночь.
Царь этот славился жестокосердием и алчностью. Никто не смел перечить его воле, ибо гнев его был страшен. Когда услышал он о девице, загорелись его глаза недобрым огнем, а в груди заклокотала страсть обладания.
— Она будет моей! — произнес он таким голосом, что купцы задрожали от страха, но возразить не посмели.
С первыми петухами снарядился царь в путь со всей своей свитой. Несколько дней мчались они по пыльным дорогам, пока не достигли заветного города на рассвете.
— Вот сейчас и услышите её пение, — прошептал один из купцов, — ибо время пришло.
И действительно, через мгновение воздух наполнился звуками невиданной красоты. Все вокруг замерли, словно зачарованные, лица их светились от восторга. Но царь в недоумении смотрел на подданных — вместо небесного пения он слышал лишь протяжный, режущий слух рев, от которого кровь стыла в жилах.
Смутился царь, но решил продолжить путь. К полудню достигли они дома девицы. Приосанившись и поправив одежды, направился царь к порогу.
На пороге стояла обычная девушка с длинными темными волосами. Она приветствовала гостя с достоинством и спросила, чем может ему служить. Царь же с изумлением всматривался в её лицо, не находя в нем той неземной красоты, о которой так много слышал. Голос её казался ему грубым, почти мужским.
Взглянув на своих спутников, царь понял, что они видят нечто совсем иное. Протер он глаза — но образ не изменился. Попросил девицу поговорить с ним, но не услышал ангельского голоса.
Решил царь дождаться заката и услышать пение вблизи, быть может, тогда откроется ему истина.
Когда солнце коснулось горизонта, вышла девица в сад. Люди уже собирались вокруг, предвкушая блаженство. Она запела, и лица слушателей озарились неземным светом, они ахали и замирали от восторга. Царь же слышал лишь оглушительный рев, смешанный со скрипом, настолько громкий, что пришлось ему закрыть уши ладонями.
Дождавшись окончания пения, собрал царь свою свиту и поспешно покинул эти места. Так и не понял он, что сердце нечистое не способно узреть истинную красоту, а душа, полная зла, глухо к добру и прекрасному.